Письмо к себе
Мало в ком трагический узел эмиграции выражен так ярко. Но в Лии Владимировой метание эмигрантской тоски - еще и не главное. Несомненно — она значительный поэт, по видимости недооцененный. Такие противоположности, как движение и покой, правдивость и ложь, бытие и видимость, сон и действительность, тайна и откровение, случай и заданность, мгновение и вечность, земное одиночество и чувство защищенности в космосе, являются в ее стихах и прозе во множестве вариаций. При этом крайности у нее сближаются, не снимая, однако, напряжения и печали.
Авторы
Тэги
Тематические рубрики
Предметные рубрики
В этом же номере:
Резюме по документу**
ПРОЗА И ПОЭЗИЯ
Лия ВЛАДИМИРОВА
Письмо к себе
О, укажи, всевидящий Господь,
Пути души от тьмы к преображенью! <...> Я праздную вновь
Настой этот, наст недовзрослости
терпкой... <...> ..
Знаете, „снежность" так захватила меня, что я
даже зимнее мамино письмо отыскала, — тоже ради
снега, стихов про снег. <...> Вот что она пишет:
„Режу лыжами наст
Меж берез и осин. <...> Вы только вслушайтесь:
„Режу
лыжами наст
Меж берез и осин"... <...> Вот бормочу и бормочу Вам
эти и другие свои „снежные" строчки. <...> Но перед тем как достать письмо, чтобы растянуть
предвкушение, я положила его на стол и перечитала
— Вам! — вслух свои вот эти „снежные"
строчки. <...> Только сбоку, на маленьком листке, булавкой
к рукописи приколото: „Дорогая Мара! <...> С тем же едким чувством, с каким сейчас пишу
Вам, я сегодня перечитывала зимнее письмо матери. <...> Более того: если среди груды мусора, перечеркнутых
черновиков — встречаются у меня на12
стоящие строчки, тем хуже. <...> 4
Как Вы относитесь к тому, что я — и Маша Покровкина,
я — и Мара Никольская? <...> Ведь сестра, выйдя замуж, себе девичью фамилию
оставила, фамилию моего папы, — так что она-то
Покровкина. <...> А мне, выходит, нельзя было Покровкиной оставаться:
как бы из-за моих стихов у нее там чего
не вышло. <...> И вот потому вопрос о замене Покровкиной
на Никольскую был мной и Сашей решен
еще до отъезда. <...> То есть так решил Саша, а я согласилась
— как привыкла соглашаться с ним всегда
и во всем. <...> Выходит, что он, Саша, беспокоился больше о
моей сестре, чем обо мне. <...> Маша ли, Мара ли — это, я думаю,
для нее не так уж существенно. <...> Так что я и для матери, Ирины Петровны Введенской,
и для сестры, Нины Николаевны Покровкиной,
— даже если и пишут они мне в письмах
„Маша", — именно Мара Никольская,
а чаще (для
конспирации, что ли?) — просто М. <...> „Машенька, Машенька, многострадалица доченька",
— так писал мне из экспедиции отец девятнадцать
лет назад, когда родился сын Сережа и я вышла
на двадцатый день из роддома, осажденного тараканами
и муравьями, переполненного спертым,
застоявшимся <...>
** - вычисляется автоматически, возможны погрешности
Похожие документы: