Ляля, Наташа, Тома...Повесть
Статья посвящена, памяти умершей подруги Тани Фрадкиной. Повесть о трех девочках из "бывших". Автор не боится обращаться к самым потаенным и темным сторонам человеческой души – куда мы сами чаще всего предпочитаем не заглядывать. Но предельно честный взгляд на мир – визитная карточка писательницы – неожиданно выхватывает островки любви там, где, казалось бы, их быть не может: за тюремной решеткой, в полном страданий доме алкоголика.
Авторы
Тэги
Тематические рубрики
Предметные рубрики
В этом же номере:
Резюме по документу**
Памяти моей умершей подруги
Тани Фрадкиной - посвящаю
На эту фотографию я наткнулась почти случайно. <...> Оставляла могилы, увозила
живых, замеревших в потускневших изображениях:
на крыльце с собакой, среди именинных бутылок,
под пляжным тентом в съехавшей соломенной шляпе,
с детьми на руках и детьми на коленях... <...> Итак, я всё
это вывезла, всю глянцевитую груду, и эту карточку... <...> Господи, она совсем стерлась, но я
понимаю, что на ней терраса нашей дачи, еще тогда
5
не застекленная, и всё это давным-давно, до моего
рождения, но кушетку, похожую на таксу, я
помню, а вот соломенный стол - нет, не помню,
наверное, выкинули потом или подарили, а на
незастекленной террасе они втроем: на кушетке
мама и Ляля, а за соломенным столом - Наташа. <...> И у моей мамы,
обхватившей Лялю правой рукой, левая - на кошачьей
голове, ибо кошка спит на ее коленях (знаю,
что была до моего рождения розовая кошка Роза
1
.),
у моей мамы лицо грустное, как всегда на фотографиях,
словно специально для того, чтобы я, ее
почти не заставшая, ощущала, что ей всегда было
грустно. <...> Только Наташе с Лялей Тома и могла сгоряча
проболтаться, что отец никогда не называет Ленина
иначе, как "сифилитиком", и сказала она
это, смутившись, шепотом, когда они втроем шли
по Девичке, возвращаясь домой в свои заваленные
снегом переулки - Неопалимовский и Первый
Труженников - шли быстро, насквозь промерзшие
в тонких ботиках и вязаных платках. <...> Им было почти по семнадцать, кончилась последняя
школьная зима сорокового года, и они
только что отстояли длинную нелегкую очередь в
мавзолей, где он и лежал в гробу, под стеклом
- сморщенный, желтый, бумажный. <...> Нарвали
три огромных охапки, сплели венки, укра7
сились ими и, вернувшись на дачу, застали там
долговязого пожилого соседа со странным для
мужчины именем "Лёля", давно, глупо и безнадежно
влюбленного в Тому, который тут же и
сфотографировал их на незастекленной еще террасе. <...> И Тома радостно подхватила, а Ляля, как всегда,
покраснела и согласилась <...>
** - вычисляется автоматически, возможны погрешности
Похожие документы: