Меня давно мучила история ученых школы хозяйственного права, репрессированных в тридцатые годы. В конце сороковых — начале пятидесятых годов, будучи студентом, я слышал шепотом передававшиеся рассказы о том, что были какие-то вредители-профессора, извратившие юридическую науку и жестоко наказанные за это. Только сорок лет спустя передо мной раскрылись пожелтевшие дела этих ученых.